Она стоит и смотрит в больничное окно. Утром, днем, вечером. Смотрит и смотрит. А во взгляде такая тоска и безысходность, что невольно думаешь: «Не дай Бог такую старость».
Все мы иногда болеем и даже оказываемся на больничной койке. Вот и мне «повезло». По пути в столовую в первый же день вижу худенькую миловидную старушку.
— Снегурочка! – восторженно глядя на меня, всплескивает она руками. – И Дед Мороз на праздник тоже придет? Ну, какие молодцы!
Останавливаюсь, пытаясь сообразить, что происходит. Новый год-то давно прошел. Видимо, уловив мое замешательство, рядом хохочет мужчина: «Да ты не бойся ее — бабуля мирная, «загоняет» только немножко. Иди спокойно. Не обращай внимания!»
Но как-то не получается не обращать. Старушка постоянно попадает в поле зрения. Ходит, как привидение, по длинному коридору. Смотрит в окно, как будто чего-то ждет. Жалкая, отрешенная, одинокая на фоне покрытого снежными «разводами» стекла. А вид из окна – серая больничная стена напротив…Что там она видит? Чего ждет?
Подобрали на улице
Персонал разговор о бабушке не поддерживает. Зато пациенты, как обычно, все про всех знают и охотно делятся информацией. Выясняется, что живет старушка в палате давно. Документов нет. Идти ей некуда. Дети забирать, вроде как, не хотят. Больница «кормит». Люди добрые (врачи да медсестры) вещи приносят – кто кофточку, кто носки. Такая вот история.
На проверку информация верна. Действительно, почти четыре месяца бабушка — Тамара Михайловна — живет в больничной палате. Пациентке 81 год. В первую горбольницу Благовещенска ее доставили в ноябре прошлого года на «скорой» — подобрали на улице. Обследование выявило воспаление легких. Положили на больничную койку. И вылечили уже давно, да выписывать не торопятся. Куда пойдет? Выставить ее за больничный порог — все равно, что смертный приговор подписать — погибнет наверняка на зимнем морозе. Сама о себе позаботиться она уже не может. А больше пока, судя по всему, некому.
Старость – не радость
…Палата. Столовая. Туалет. Связывающий все это длинный коридор. Посторонние люди. Сегодня все это и есть жизнь Тамары Михайловны. Бабушка спокойная, разговорчивая, но беседы с ней не получается.
— Сыночек мой уже покушал? – спрашивает она меня.
— Не знаю, — отвечаю (а что еще скажешь-то?).
— Бегал по крыше, споткнулся — чуть не упал, — продолжает. – Я ж ему говорю, чтобы осторожнее был…
И так каждый день. Все про сына спрашивает, да беспокоится, чтобы не ушибся да голодным не остался. И все стоит и смотрит в больничное окно. Утром, днем, вечером. А во взгляде такая тоска и безысходность, что невольно думаешь: «Не дай Бог такую старость». И мороз бежит по коже…
***
В Благовещенске в органах соцзащиты про Тамару Михайловну знают. Однако помочь ничем не могут. Паспорт утерян — оформление в дом престарелых невозможно. Восстанавливать документ необходимо по месту прописки. Зарегистрирована Тамара Михайловна в Февральске Селемджинского района, но доставить ее в поселок нет денег — не предусмотрены средства на такие мероприятия. И, кстати, как бабушка в Благовещенске оказалась – загадка. Сама ничего не помнит.
Есть у бабушки дети. Сын в Свободном живет, дочь – в Февральске. Но почему-то забирать маму из больницы они не приезжают.
Мы занялись поиском родных Тамары Михайловны. Сотовый телефон сына был «недоступен». Дочь удалось найти через февральскую соцзащиту. Специалист там отзывчивый попалась — в тот же день перезвонила, передала, что женщина только что из длительной командировки вернулась, пообещала на днях бабушку из больницы забрать. Нам, конечно, пока не понятна вся эта история. Двое детей, а мать живет в больнице… Обязательно отследим, как будут развиваться события.
При использовании материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт ТЕЛЕПОРТ.РФ обязательна.
