Вице-президент Объединенной ракетно-космической корпорации «Энергия», руководитель координационного центра по строительству космодрома «Восточный» Константин ЧМАРОВ накануне Дня космонавтики дал «Телепорту» эксклюзивное интервью, рассказав о космодроме «Восточный», поведал о том, как связал свою жизнь с космосом, и поздравил амурчан с наступающим праздником.
- Как получилось, что вы свою жизнь связали с космодромами?
- Мечтал, конечно, заниматься космосом. В школе у нас был пионерский отряд имени Владимира Михайловича Комарова (советский космонавт, командир первого в мире экипажа космического корабля - авт.). Конечно, в то время эта профессия считалась героической - космонавт, летчик… О космосе можно было только фантазировать, даже не мечтать. Так получилось, что я попал в военный институт имени Можайского. В то время это был очень засекреченный институт, и то, что там занимаются космическими исследованиями и выпускают космических специалистов, было большой тайной. И то, что выпускники работают на космодромах «Байконур» и «Плесецк», не допускалось никому говорить. Всю основную массу работы по эксплуатации космодрома, по проведению испытаний ракетно-космической техники, по ее эксплуатации несли прежде всего выпускники «Можайки». Поэтому так и связала меня судьба: после выпуска я на 9 лет попал на «Байконур», работал в нашей самой героической программе последних лет «Буран-Энергия» («Буран» - «советский ответ» американскому «Шаттлу», космический корабль. Проект был закрыт вскоре распада СССР, а единственный летавший в космос «Буран» был разрушен обрушившейся крышей - авт.). Закончил я на должности начальника группы - командира боевого расчета заправки компонентами ракетных топлив и сжатыми газами комического корабля «Буран».
- Проект «Буран» был очень знаковым для отечественной космонавтики…
- Он был и знаковый, и масштабный, можно сказать, гигантских масштабов. И настолько он был инновационный, что до сих пор его никто повторить не может в чистом виде. «Шаттл» и «Буран» - принципиальная разница. Прежде всего - по массе выводимой нагрузки. Если «Энергия» могла вывести около ста тонн на околоземную орбиту, а с помощью «Бурана» вернуть на Землю 28 тонн, то «Шаттл» может вывести и вернуть только 28 тонн.
- А еще «Буран» мог вернуться в автоматическом режиме, в отличие от «Шаттла»?
- Это второй момент - автоматическая посадка. Только сейчас пришли Соединенные Штаты к решению этого вопроса. А мы в то время спокойно с нашей автоматизацией, с нашим программным обеспечением смогли выполнить такую задачу. Это, конечно, уникальнейший проект, уникальнейшее достижение. Только с помощью «Бурана-Энергии» наши экономика и промышленность получили 400 принципиально новых технологий, инноваций. Другое дело, как мы это применили, как смогли этим распорядиться… Поэтому, конечно, это захватывающе, уникально. С лейтенантских времен появилась большая любовь к профессии и желание продолжать службу.
- А потом был «Плесецк»?
- Сначала была академия, потому что в то время у Министерства обороны был очень жесткий подход по кадровому резерву, по подготовке специалистов. Там не спрашивали «хочешь, не хочешь», срывали с семьей - и езжай, обучайся, бросай насиженное место и занимай ту должность, которую тебе предложат. Честно говоря, обучение в академии должно было занять три года, но мне пришлось ее закончить за два, один год сдать экстерном. Такое решение я принял на втором курсе, поэтому пришлось повышать нагрузки, чтобы меньше чем за год освоить двухгодовой курс. На «Плесецк» я приехал начальником штаба части, потом занял должность командира части. Причем служил в части, работавшей с компонентами, которых очень «боится» Амурская область, под названием гептил и амил. Конечно, компоненты не из лучших, требуют определенной строгой технологической дисциплины и безопасности. На космодроме я прослужил с 1991 по 1998 годы. Потом мне было предложено уехать в академию генерального штаба в Москве, я там два года проучился. И после 2000 года меня пригласили в Подмосковье в Главный центр испытаний и управления космическими средствами - туда, где находится Центр управления орбитальной группировкой, - на должность главного инженера. Это очень сложный период был, потому что я по образованию механик, а мне пришлось заниматься радистами, радиоэлектронными средствами, измерительными комплексами, раскиданными по всей стране от Красного села под Ленинградом до Петропавловска-Камчатского. А через два года меня убедительно попросили вернуться на космодром («Плесецк» - авт.) и занять должность первого заместителя начальника космодрома - начальника штаба. И в 2002 году я отбыл на космодром. Там прослужил до 2007 года. Потом работал в Подмосковье на должности заместителя генерального директора научно-производственной организации «Орион». И через год меня попросил прибыть руководитель «Роскосмоса» Анатолий Перминов и рассказал, что есть договоренность с губернатором Амурской области Олегом Кожемяко (в то время только приступившего к исполнению обязанностей), чтобы занять должность министра по строительству космодрома, которая будет специально открыта в правительстве для координации, взаимодействия, реализации масштабного проекта космодрома «Восточный».
- А в истории России у кого-нибудь была подобная должность, подобные обязанности?
- Нет. Многое из того, что делается, уникально. И «Байконур», и «Плесецк», и «Капустин Яр» - все носило исключительно засекреченный характер, освоение и строительство проводилось под грифом «секретно». Там не было демократии, общественного мнения. Стройка космодрома «Восточный» - открытая, должность (министр по строительству - авт.) открытая, открытые проводились мероприятия, в том числе согласования с населением. Рассказывали о задачах космодрома, какие компоненты будут использоваться, какие будут опасные факторы, какие технологии планируют применять. Поэтому и потребовалась такая должность. В то время было принято разумное решение - не на пустом месте строить, а на месте бывшей ракетной дивизии, где пять лет создавали базу, инфраструктуру для космодрома «Свободный». Тут уже появились специалисты из «Байконура» и «Плесецка», закрытый военный городок и определенные моменты организации испытаний ракетной техники уже были отработаны здесь. И самое главное - было желание руководителя области Олега Кожемяко наладить взаимодействие с представителями федеральных органов власти. Мы с ним совместно проехали на космодром «Байконур» неоднократно и в Центр управления полетами в Королеве (здесь отдельный ЦУП - пилотируемыми полетами). Мы даже слетали в Карагандинскую область на приземление - встречали космонавта Романа Романенко. Губернатор интересовался, знакомился, взаимодействовал, и, конечно, было легко и спокойно с ним работать.
- Насколько я знаю, некоторые амурские учителя физики выступают за то, чтобы возродить в школах уроки астрономии…
- Конечно, это необходимо, тем более для Амурской области, которая не только сельскохозяйственная, но и космической становится. Конечно, я всецело поддерживаю такое мнение. Тем более что у нас уже появляются и расширяются космические классы - пятая школа, шестнадцатая школа…
- А что касается любительской астрономии - нет ли идей поддерживать создание каких-то кружков, клубов?
- Все, что касается такой инициативы, всегда поддерживается. 9 апреля 2012 года была космическая выставка в краеведческом музее. В том числе там были экспонаты и астрономов-любителей, и астрономов из БГПУ. Также создано Восточное отделение Российской академии космонавтики имени Циолковского, которое возглавляет его энтузиаст, ученый из БГПУ Игорь Алексеев. Напомню, что впервые в истории страны здесь был проведен космический инновационный конвент, многочисленные круглые столы, конференции. Кстати, в мае будет очередная молодежная научно-техническая конференция. Сейчас проходит конкурс работ космической направленности, в котором Амурская область участвует вне программы.
- Насколько внешнеполитические события повлияли на строительство космодрома?
- Нельзя сказать, что внешнеполитические санкции никак не повлияли. Определенное оборудование планировалось закупать за рубежом, и по нему принимается или уже принято решение: что-то замещено на отечественное, где-то принимается решение о замене комплектации…
- Как вы считаете, удастся ли в запланированное время, 25 декабря, совершить первый пуск ракеты?
- Все делается для этого. Все нацелены на то, чтобы эту задачу выполнить. Таких вопросов, что «это невозможно», «это нельзя сделать», у специалистов, которые занимаются этим делом, не возникает. Другое дело, что это сложно уже. И с каждым днем появляются трудности, не секрет, в том числе, и в связи с отставанием от графика строительства. Но пока, на данный момент, эта задача решаема.
- В чем будет главное отличие «Восточного» от других космодромов?
- В самой организации всей испытательной и эксплуатационной деятельности. Это открытый космодром. Все делается последовательно, с учетом интересов общественного мнения и интересов региона. Это кардинальное отличие. Уже на этапе изысканий задействованы различные организации, велась плотная работа с правительством области по вопросам отведения земель, по вопросам экологии, по вопросам использования потенциала.
- А с технической точки зрения?
- Конечно, это космодром 21 века. На «Байконуре» или «Плесецке» до сих пор существуют аналоговые системы и оборудование не то, что 70-80-х годов, а даже можно найти 50-60-х. А на «Восточном» будет совершенно новое, современное оборудование, где-то даже работающее по абсолютно другим принципам. Отличаются связь, механика, даже строительство отличается - много новых перспективных технологий. Даже там, где, казалось бы, не должно быть отличий, - например, бетонные работы, которые вроде бы, должны быть такими же, как сто лет назад. Но нет, сейчас используются такие технологии, которые позволяют и в зимних условиях бетонирование проводить. Изменения затронули и условия проживания строителей. Если строители «Байконура» и «Плесецка» жили кто в палатках, кто в бараках, то строители «Восточного» проживают в комфортабельных - даже вагончиками не назовешь - практически модулях с системой терморегулирования, кондиционирования, отопления.
- Что бы вы хотели пожелать амурчанам накануне Дня космонавтики?
- Во-первых, амурчанам - терпения и мудрости. Иногда появляются какие-то слухи, «утки» непроверенные. Я всегда говорю - спрашивайте, анализируйте, уточняйте. Для меня было большим удивлением, когда кто-то смог умышленно или неумышленно зародить панику вокруг гептила на том месте, где вообще не о чем разговаривать. Вот, чтобы не было таких панических настроений, чтобы амур-чане гордились, что на амурской земле строится космодром. Эти страхи и вымыслы придумывают очень недобросовестные люди. Они ни на йоту не соответствуют действительности! Когда видишь молодых специалистов, возвратившихся сюда, которые получают достойную зарплату (речь о первых амурчанах, отправившихся учиться в Московский авиационный институт и Южно-Уральский госуниверситет и вернувшихся работать на космодром - авт.). Три семьи создались уже из молодых специалистов - закладываются трудовые династии! Когда поселок превращается в город Циолковский, когда дороги строятся, когда культура возрождается, когда наука идет на амурскую землю! Хочется пожелать только успехов, благополучия, дальнейшего совместного движения в данном направлении. И, конечно же, здоровья - и амурчанам, и экономике нашей, чтобы мы могли прожить этот период более-менее спокойно.
Фото пресс-службы Правительства Амурской области.
При использовании материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт ТЕЛЕПОРТ.РФ обязательна.