Дочери войны

В День воинской славы России корреспондент «ЗиЛа» встретился с Клавдией Васильевной Кругляковой, Анастасией Герасимовной Поповой и Евдокией Никифоровной Шевцовой, которые живут в селе Чириги уже 55 лет. Этих трех женщин связывает одно горькое прошлое: с июля 1942 по 18 января 1943 года им пришлось пережить немецкую оккупацию. Тогда им было по пять лет...

СЕМЬЕЙ – В ПОГРЕБ

Все дети любят сказки — чудесный фантастический мир, в который хочется верить. В военное лихолетье тем, кому было всего по 4-6 лет, сказок не читали. А после войны они в них уже не верили – скоропостижно взрослели. Страшные сцены, которые другие видели только в кинофильмах, жительницы Благовещенского района прочувствовали наяву.
6 июля 1942 года Воронежскую область оккупировали немецкие войска. Карательный отряд гестапо расквартировали на хуторе Атамановка — родном селе нынешних амурчанок. 8 месяцев вместе с односельчанами тогда еще пятилетние Клава, Настя и Дуся жили под страхом пыток и расстрела.
— Я очень хорошо помню, как началась война, — говорит Анастасия Герасимовна Попова. — Сначала над нашей деревней пролетели самолеты, а потом улицы заполонили немецкие мотоциклисты в блестящих шлемах и нарядной форме. Потом пошли танки. В тот момент моя сестренка несла домой воду. Немец увидел ее, направил на нее дуло и хотел наехать. Она бежит, а тот едет за ней на танке и нагло смеется. Она только успела забежать в дом, как тот протаранил его угол. Знаете, по 1955 год на том месте, где он проехал, и травинки не выросло…
Небольшой хутор Атамановка в 40 дворов стоял полукругом, с колодцем в центре. В доме возле дороги жила Евдокия Никифоровна Шевцова. Их дом среди других был чуть ли не самым просторным — для семьи с 10-ю ребятишками. Под карательный штаб немцы выбрали именно его. С фашистами под одной крышей семья прожила полгода.
— Вместе с мамой мы жили в погребе, а в доме хозяйничали немцы: пили, варили еду, разводили дебоши, — вспоминает Евдокия Никифоровна. — Мы же спали и ели там, где хранилась картошка — в холоде, как сельди в бочке. Немцы были ужасно злыми, а вот мадьяры, завербованные ими, — то ли чехи, то ли венгры — были снисходительны к нам, детям. Возле дома постоянно ревели мотоциклы, потом танки начали ходить. Погреб стало засыпать, и мы перешли жить на соседнюю улицу.

МАЛЕНЬКИЕ ВЗРОСЛЫЕ

В первые дни оккупации у местного населения Атамановки и соседнего к нему Бабаково немцы забрали все: молоко, кур, яйца, даже соль не оставили. Каждый колосок, который доставался на полях потом и кровью, под страхом расправы пришлось отдать врагу.
— Помню, как немец снимет каску, нальет туда молока и жадно пьет, а мы, голодные, смотрим, — говорит Анастасия Герасимовна.
12-летнего брата Евдокии Митю, как и других мальчишек на селе, от немцев прятали. Из домов они выходили только по ночам. Подростки обрезали телефонные провода, бросали гранаты, связывались с партизанами, которые жили в садах атамановцев.
— А моего брата одевали девочкой — на голову платочек повязывали, лицо обмазывали грязью, чтобы немцы не узнали. Иначе расстреляют, — полушепотом говорит Анастасия Герасимовна. — В деревне Трехстенки был случай, когда женщина только-только родила двух мальчиков. В дом зашли немцы и при ней накололи младенцев на штык. Звери!
Каждую минуту хуторяне проживали, как последнюю в жизни. Даже по воду сходить было страшно.
— Маме идти нельзя — если убьют, мы умрем с голоду. Брата выдавать тоже никак нельзя — поколют. Сестер постарше — изнасилуют. Поэтому по воду всегда посылали маленькую Дуню, — рассказывает про свое взрослое детство Евдокия Никифоровна.
Пятилетняя курносая, загорелая, щупленькая Дуня могла унести не больше полведра. Набрать воды можно было только в единственном колодце, у которого постоянно дежурили немцы.
— Подхожу к колодцу, а там немцы моются. Намылились, громко разговаривают. Я отошла в сторонку, где бежал небольшой ручеек, — обнажает память Евдокия Никифоровна. — Возле него банки консервные валяются, немцы консервы ели... Подберу их, оближу — мы же всегда голодные были. Ополосну, а потом набираю водичку. Полведра набиралось долго, а мама все это время места себе не находила. Вот так и жили.
В 9 километрах от Атамановки располагалась железнодорожная станция Евдаково. Немцы бомбили ее безбожно. Как только заканчивалась бомбежка, дети шли в сторону путей: собирали немецкие сапоги, в них ходили в школу, из палаток шили юбки да одеяла.
Когда через Атамановку прогоняли колонну русских военнопленных, женщины старались сделать для них все, что могли. В это время по бокам выстраивались немцы с собаками и зорко следили за тем, чтобы никто не подходил к шеренге.
— Мама напечет свеклы и посылает меня пленным вынести, — глаза Евдокии Никифоровны заблестели слезой. — Быстро протиснешься к нашим, успеешь им в руку вложить свеколку, а тут немец тебе по спине плеткой как даст! Подойдешь к матери, она фартучком прикроет, перестрадаешь и хочется еще поднести этот кусок тыквы или свеколки.

ЗАДАНИЕ НА ЛАДОШКЕ

Из Атамановки немцев изгнали в 43-м. Дети снова пошли в школу. Матери весь световой день работали на колхозных полях, обрабатывая сахарную свеклу. После школы помогали им и дети. Под ночь садили, пололи, пахали на собственных участках.
— Летом пятилетние работали на огородах, заготавливали сено, а с 7 лет добывали еду и топливо — жили ведь за 7 километров от райцентра, — рассказывает Клавдия Васильевна Круглякова. — Печь топили черенками от подсолнухов, которые с осени оставались на полях. А кашу варили из гречишника — трава такая. Сахара не было, хотя мама на трудодни его получала. Мы им не пользовались — мама его продавала, чтобы собрать нас к школе.
В школу, которая была одна на весь Каменский район, три подруги пошли в 44-м. На 30 учеников приходился единственный уцелевший учебник.
— Зададут задание, я почитаю, потом передаю тому, кто поблизости живет, — говорит Клавдия Васильевна. — С 5-го класса мы ходили уже в другую школу — за 5 километров, в соседнее село. Зимой — снег по колено, а у нас на ногах тряпочные ботинки из ткацкого полотна. С нами в школу ходил брат Дуси. Так как он был старше нас, он шел впереди и протаптывал дорожку... Задание писали на руке, ведь ни тетрадей, ни бумаги не было. А выученное запоминали наизусть.

ПАМЯТЬ — ПРОТИВ

Выжив в немецком карательном отряде, спустя 10 лет после окончания войны три подруги по переселению приехали в Благовещенский район. Сегодня он для них — вторая родина.
В Чигирях Клавдия Васильевна, Анастасия Георгиевна и Евдокия Никифоровна живут уже шестой десяток лет.
Почетные труженицы, закончив всего 6 классов, всегда были востребованы — работа сама их находила. Сейчас они на пенсии. Но детство вспоминают частенько — про месяцы оккупации рассказывают теперь своим внукам.
— Историй столько, что на всю жизнь хватит. Своим детям и внукам про войну рассказываю, они притихнут, внимательно слушают. А потом мне сообщают, что по бабушкиным рассказам внучка «пятерку» по сочинению получила, — делится баба Клава.
В родную Атамановку Клавдия Васильевна Круглякова ездит раз в три года. Чаще не получается — на поездку скопить еще надо.
— До перестройки мы настежь открытыми квартиры оставляли, держали домашнее хозяйство, сельские поля были все засеяны, — говорит Клавдия Васильевна. — Получали 120 рублей и везде ездили. А сейчас мы переживаем не за себя, а за детей наших. Про нас нет речи. Мы доживем, мы заработали пенсию — за 40 трудовых лет по 8 тысяч рублей в месяц.
— На помощь от государства не рассчитываем — раньше и премии, и подарки получали, сейчас не вспомнили даже о том, что мы 55 лет назад по переселению на Дальний Восток приехали, — говорят селянки. — В этом году нам отказали в помощи приобрести небольшие подарки для юбиляров, отработавших всю жизнь в нашем сельском хозяйстве. А недавно участнице войны, 86-летней бабушке, пришлось три раза такси заказывать за ее счет. Увезти в травмпункт в Благовещенск ее было некому.
Удивляет дочерей войны и нынешняя реформа МВД, а именно — намерение властей переименовать милицию в полицию.
— Вы не представляете, как это для нас оскорбительно! Люди, которые пережили войну, никогда не забудут бесчинства полицаев, — взгляд Клавдии Васильевны Кругляковой обращен в свое безбожное детство. — Они наших матерей немцам сдавали, а те потом их пытали! И теперь мы возвращаем полицаев? О чем руководство страны только думает?
...Все, что пережили дочери войны, прочно засело у них в памяти. Они и рады бы забыть огненное жерло да не могут. Всякий раз, когда подруги, дружба которых длиною в жизнь, встречаются за праздничным столом, как молитва, из года в год звучит один и тот же тост: «Лишь бы не было войны»…

 

При использовании материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт ТЕЛЕПОРТ.РФ обязательна.