Почти три дня голодала депутат Законодательного собрания Амурской области, первый секретарь областного комитета КПРФ Татьяна Ракутина. Таким образом она поддержала акцию, участники которой устроили круглосуточный пикет возле ОКЦ (в простонародье «Бастилии»), высказав недовольство социально-экономической ситуацией в регионе и выступив с требованием отставки губернатора.
Больше трех дней без еды женский организм не выдержал, о чем просигнализировал потерей сознания. Два дня диеты на соке, скачки давления, расстройство пищеварения – последствия голодовки. Но Татьяна Ракутина уверенно заявляет: если та ситуация, из-за которой она решила голодать, не изменится, — снова пойдет на крайние меры.
Не по правилам — опасно
Еще в первый день голодовки Татьяна Ракутина пообещала, что, вернувшись к обычному состоянию, пообедает с нами в первую очередь. Слово сдержала. Мы пригласили ее на обед в кафе, которое выступает за здоровый образ жизни: в ассортименте нет спирт-ного, зато в почете каши, блины, бульоны и салаты – в общем, все, что нужно человеку, вышедшему из голодовки. Собеседница с удовольствием заказала мясной бульон. А я — посчитав, что чисто по-человечески не следует «травить» ей душу, уплетая кулинарные изыски — пшенную кашу. Сделав заказ, перешли к главному — зачем встретились:
— Рассказывайте, Татьяна, как до такой жизни докатились – в обмороки голодные падаете?
— Вы знаете, Наталья, мысль объявить голодовку пришла спонтанно. Прочитала на форуме, что инициативная группа студентов организовывает пикет пользуясь служебным положением, узнала в мэрии телефоны ребят позвонила, немного помогла с подготовкой — и решила прийти поддержать эту акцию. Но поняла, что чего-то не хватает, чтобы достучаться до президента, чтобы он понял, насколько ситуация серьезная. И тогда уже пошла на такую крайнюю меру.
— Как переносили голод?
— В первый день — жутко хотелось кушать. Я отходила в сторонку, когда ребята, участники пикета, ели. На второй день голод более-менее отступил, а в среду есть уже вообще не хотелось — до обеда все было нормально, но вдруг мне стало плохо: тошнота, головокружение, потеря сознания, резкие скачки давления. Доктор в больнице, куда меня доставили на «скорой», настойчиво порекомендовала прекратить голодовку, а если и продолжать — то под наблюдением врача. Я поняла, что не стоит в этой ситуации рисковать здоровьем. Губернатор рано или поздно уедет от нас (конечно, хотелось бы, чтобы пораньше), но у меня двое детей растут — и о них тоже нужно думать: политика — политикой, семья — семьей. Врач объяснила, как выйти из голодовки. Два дня я прожила на соке, на третий — начала понемногу кушать. Убедилась, что голодать не по правилам – опасно. Уже неделя проходит, а функции организма все еще не восстановились – есть проблемы с давлением, пищеварением и так далее – это тяжело.
— Надо было проконсультироваться с журналистом Владом Никитенко, который регулярно голодает и, судя по тому, что в состоянии голода месяцами ездит на велосипеде то по российским, то по китайским дорогам, особо не страдает.
— Многие рекомендовали с ним посоветоваться и натощак кататься на велосипеде вокруг «Бастилии». Наверное, если бы это была плановая голодовка, я бы проконсультировалась, в том числе и с врачами — и попросила их понаблюдать. Хотя если та ситуация, в связи с которой я решила голодать, не изменится, я снова пойду на крайние меры. Но теперь я отношусь к этому более серьезно – обязательно проконсультируюсь и голодать буду под наблюдением врача, чтобы тот следил за состоянием моего здоровья и мог вовремя прийти на помощь.
В шесть утра — на велосипеде
— Муж, родители как отнеслись к вашему поступку?
— Слава богу, родители у меня живут не в этом городе, а так как больше наш пикет все-таки освещали городские СМИ, они до сих пор не знают, что я совершила такой поступок. Конечно, ругали бы. А мой муж Максим давно привык к тому, что я способна на многое ради своих убеждений. И в том, что сегодня есть такая Ракутина, большая его заслуга. Быть мужем такого активного депутата сложно. У нас дома и няня, и мама для детей — все-таки Максим. Больше времени с ними проводит, его забота — проверить уроки у старшего ребенка, отвести в детсад и забрать младшего. И я очень благодарна ему за поддержку. Он был активным студентом, мог бы многого достичь, но решил, что я занимаюсь нужным делом, и все время помогает мне.
Хотя когда он узнал от своих коллег — журналистов, — что меня из палатки доставили в больницу, позвонил и спросил, где я. Я, конечно же, сказала, что на пикете. Он отругал меня, что обманываю, и попросил, если все-таки меня выпустят из больницы, не возвращаться в палатку, а прийти ночевать домой и не глумиться над здоровьем. Мне поставили капельницу и отпустили. Эту ночь я провела дома, но уже в шесть утра села на велосипед и поехала на пикет.
— На велосипеде?
— В шесть утра в выходной день автобус ждать было долго, а самочувствие не позволяло пойти пешком. На велосипеде выехала на набережную, чтобы в случае ухудшения состояния можно было остановиться и передохнуть, и благополучно доехала. Да и старший ребенок у меня в ту ночь ночевал в палатке вместе с пикетчиками — очень просил велосипед. Поэтому все так удачно соединилось. И сама добралась, и ребенку велосипед привезла. Но обычно на велосипеде не катаюсь.
А сама кушай ночью!
— Как на вашу акцию реагировало население?
— Когда вечером прошла информация в СМИ, что меня увезли в больницу, утром приходили самые разные люди по возрасту и социальному положению, спрашивали о моем самочувствии. Понятно, что реакция у людей была разная. Многие поддерживали саму идею пикета, но отговаривали голодать, советовали: «Ты публично объяви голодовку, а сама ночью кушай». Но я же так не могу. Ценю в людях искренность, прямоту и пытаюсь поступать так же. Думаю, что день на третий по человеку заметно, голодает он или кушает по ночам.
На форуме отслеживала, что пишут про акцию.
Было смешно читать, что якобы замечено, как джип, на котором обычно ездит мэр Благовещенска, ночью подвозил пикетчикам еду. Если бы мэр хотел как-то обозначиться, приехал бы и днем. А если украдкой ночью, уж, наверное бы, не свою машину с едой отправлял. Настолько все надумано или, может, люди упражняются в остроумии?!
На самом деле, много подъезжало ребят и на джипах, и на других машинах. Это вы, мол, из палаток? И достают две огромные пиццы. — От кого? — Просто один мужчина заказал для ребят. Другие большой пакет с конфетами привезли, сказали, что от мэра одного из городов области (не Благовещенска). Когда мы в СМИ говорили, что ночевать в палатках холодно – горожане приносили одеяла и спальные мешки, а когда мы стали жаловаться на жару – пакет мороженого.
Многие благодарили за проведение акции, приезжали целыми семьями – с паспортами, чтобы поставить подпись в поддержку требования отставки губернатора. За четыре дня пикета удалось собрать более десяти тысяч подписей.
— Говорят, помимо простых горожан свои подписи поставили и некоторые городские VIP-ы…
— Были и городские VIP-ы, и люди из правительства области, но не первые лица, а разные специалисты — одна девушка, к слову, услышала, что нам приносят пирожки, а так хочется жидкого. И принесла целую кастрюлю куриного бульона. Не хочу называть фамилии людей – им еще дальше работать.
Ну, это же политика…
— Не поверю, что не нашелся хоть один человек, который бы выступил против вашей акции…
— Подошли два таких человека за четыре дня. Сказали, что губернатор хороший и они его поддерживают, и что нужна альтернатива — подписи собирайте и «за», и «против» его отставки. Тогда мы порекомендовали им поставить свой стол и собирать подписи «против». Но они этого не сделали.
К сожалению, как-то у нас так повелось отговариваться фразой: «Ну это же политика». Мне это не нравится. Подходят мои политические оппоненты из других партий и говорят: «Молодец, все правильно говоришь, я согласен, но я сегодня в другой партии – это же политика». Я считаю, что наши человеческие качества как раз и определяют нашу партийность и нашу позицию. Я все свои политические поступки совершаю согласно своим убеждениям. Если ты находишься в одной партии, но думаешь так, как думает коммунист Ракутина, а говоришь обратное, наверное, это уже не политика. Ты просто по жизни такой — и поэтому так себя ведешь.
— Политика – не политика, но есть мнение, что если вдруг будет у нас новый губернатор и решит распустить Заксобрание, то в новом составе у коммунистов будет гораздо больше кресел, чем сейчас. Во многом благодаря вашему противостоянию губернатору.
— Это наша работа — и я рада, что люди наконец-то ее увидели. Люди стали следить за политической ситуацией, они видят, кто какие законы инициирует, против каких законов выступает, и делают выводы. Многие мои знакомые, да что там – два моих родных брата, которые раньше были ярыми фанатами партии ЛДПР и голосовали за нее, когда выбирали четвертый созыв и я шла в списках от компартии, с которыми у нас были семейные споры, а потом мы месяцами не разговаривали друг с другом, позвонили мне накануне мартовских выборов и сказали: «Вы – молодцы». И с такими словами многие звонили – даже члены других партий. Я очень сожалею, что по новому регламенту Заксобрание нельзя распускать в первый и последний год его работы, потому что я сама вижу необходимость в роспуске данного состава. Понятно, что новые выборы – новые деньги из бюджета. Но сегодня с равнодушного согласия этих людей в области тратятся неправильно гораздо большие бюджетные средства, чем те, которые должны были быть потрачены на новые выборы.
— Например?
— Депутаты, распустившие четвертый созыв и пришедшие в пятый, еще тогда проголосовали за бюджет, в котором практически все расходы прописаны сметными назначениями. Что такое сметные назначения? Сегодня правительство не спрашивает депутатов, куда потратить деньги. Оно на законном основании с одного объекта на другой может перекидывать деньги. Чего стоит один только ремонт в кабинете губернатора на 68 миллионов рублей! Депутаты этому не противостояли. Потратить бы эти деньги на ремонт объектов культуры, социального назначения, школ, онкодиспансера, тубдиспансера. А когда правительство цинично предлагало погорельцам взять кредиты на жилье, депутаты принимают изменения в бюджет и выделяют десятки миллионов на приобретение квартир правительству.
— Не исключаю того, что эти депутаты, если придет новый губернатор, поведут себя по-другому. Мы это неоднократно видели. В защиту бывшего губернатора Леонида Короткова письма писали, а потом тут же практически единодушно проголосовали за нового губернатора. Здесь остается надеяться на то, что намерения нового губернатора будут благими, а эти люди, привыкшие подчиняться воле высшего должностного лица области, такие его благие намерения воплотят в жизнь. Если нет, то по истечении первого года работы не исключаю, что мы можем стать инициаторами роспуска Законодательного собрания.
Наступил момент продаться
— Вас правда пытались подкупить на выборах, чтобы вы сняли свою кандидатуру? Вроде бы, квартиру предлагали.
— И не только. Это очень интересная история. Поздним вечером (около полуночи) шестого февраля позвонил один из высокопоставленных чиновников и пригласил меня поужинать. Я догадывалась, о чем пойдет речь — многие мои товарищи по партии уже сходили на подобные приглашения — и скрываться за тем, что уже поздно, было бы некрасиво. Работая в областном Совете четвертого созыва, я как-то задавала этому человеку вопрос: «Как можно приобрести квартиру по программе «Ветхое жилье»?» – хотела узнать процедуру. Тут он вовремя это вспомнил и спросил, что мне нужно — квартиру, машину и сколько миллионов, чтобы я сняла свою кандидатуру. Я пошутила: «Ну, 70!». Он ответил, что это не вопрос. Тогда я сказала, что не могу так поступить, не могу ходить по улице, зная, что люди мне вслед плюют. А он сказал (цитирую дословно): «У тебя раз в жизни наступил момент, когда можно легко, дорого и без последствий продаться, как сделал я – посмотри, как я живу и как ты». Тогда я сказала, что посмотрим, где он будет через два-три месяца. И не хотела бы я оказаться там, где он сейчас находится. Я, конечно, не желала ему такого, просто была уверена, что его «сольют», как он сделал со своими людьми.
— Жилищная проблема у вас действительно есть?
— Мы живем в ветхом доме – постройка 19 века. Это создает некоторые неудобства, но не настолько, чтобы использовать свое положение, решая этот вопрос. Да, тесновато, зато мы чаще общаемся друг с другом — у нас нет возможности разбрестись в разные комнаты и углы. Так что и в тесноте какие-то плюсы есть, но, как и любому нормальному человеку, хочется большего и лучшего. Мы эту проблему решим, ничего страшного нет.
— Люди, которые во время выборов все-таки сняли свои кандидатуры, как себя повели – больше не приходили или пытались объясниться?
— По-разному. Многие ведь сначала держались несколько дней во всех этих переговорах с высшими должностными лицами, а потом, не выдержав давления, с нами согласовывали свое решение, считая, что нет выхода. Эти кандидаты сейчас активно работают в партии. Кто-то не посоветовавшись принял такое решение, даже не подумав, что кандидаты будут выходить из списка один за другим (я, мол, в списке далеко, выйду – ничего не случится, могу и по-другому партии помочь). И только когда за один день появилось сразу четыре заявления о выходе из списка, люди поняли, что происходит. Мы стараемся очень осторожно к этому подходить. Мы сами на себе испытали, что это было за давление — и рубить с плеча не будем.
— Некоторые до сих пор считают, что вообще все эти заявления о давлении были не более чем самопиаром партии, как, впрочем, и все последующие акции, вплоть до вашей голодовки.
— Я никогда специально не разрабатываю каких-то пиар-акций. А в чем, собственно, пиар-то? В том, что мы вышли на акцию? Мы всех приглашали присоединиться. В том, что за бюджет хлопочем, выбиваем деньги на социалку, на образование? Если бы все депутаты занимались таким пиаром, то, наверное, всем нам было бы легче жить. И голодать на акциях не приходилось бы…
При использовании материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт ТЕЛЕПОРТ.РФ обязательна.
